София Коппола об отце, жизни и кино
“Чтобы сказать что-то важное, не обязательно быть громким”
КИНО — это наш семейный бизнес.
Я РОСЛА РЯДОМ С ОТЦОМ, погруженная в его жизнь. Каждый день вокруг было что-то новое, и родители всегда брали меня с собой в путешествия. Так я увидела много разных людей и много разных культур. Чего уж там, я в детстве по дому Акиры Куросавы разгуливала.
СВОЕ ПЕРВОЕ «СНЯТО» я сказала в три года.
ОТЕЦ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО СНЯЛ мое рождение на камеру. Сегодня так делают многие, но тогда это было чем-то совершенно невероятным. Совсем недавно я в очередной раз пересматривала эту пленку. Она снята очень скромно и сдержанно, но там есть и забавные моменты. Например, когда доктор говорит, что родилась девочка, отец выронил камеру из рук.
«КРЕСТНЫЙ ОТЕЦ» никогда не был для меня безусловным шедевром — просто важный опыт. Мне было восемнадцать (в 1990 году Коппола снялась в третьей части фильма. — Esquire), и для меня это было просто игрой — нечто более интересное, чем колледж. Но это было непросто. Во-первых, я никогда не хотела быть актрисой, а во-вторых, когда тебе восемнадцать, последнее, что ты хочешь, — это делать то, чего требует отец.
МОЙ ОТЕЦ НАСТОЛЬКО ВЛЮБЛЕН В КИНО, что просто невозможно находиться рядом с ним и не захотеть попробовать самой.
Я НИКОГДА НЕ УЧИЛАСЬ на режиссера, даже толком не думала об этом. Просто в один момент провалилась в профессию с головой.
СЕЙЧАС В МИРЕ гораздо больше женщин-режиссеров, чем в те времена, когда я только начинала. Но я не понимаю, почему всех это так удивляет. Для меня «женщина-режиссер» звучит менее удивительно, чем «женщина-хирург».
ПОМНЮ, КАК ОТЕЦ пришел на съемки «Девственниц-самоубийц» (фильм Копполы 1999 года. — Esquire) и сказал: «Тебе следует говорить „снимаем“ громче — вот отсюда, из самой диафрагмы». И я подумала: «Хорошо, пап, спасибо, теперь можешь идти».
ВСЕ И ВСЕГДА говорили мне о том, как отец мною гордится. Но только сейчас, когда у меня самой появились дети, я поняла это. Даже когда дочь просто рисовала что-то карандашами, я думала: «Господи, это же мой ребенок».
ИМЕЯ ДВУХ ДЕТЕЙ и профессию режиссера, я могу сказать, что ни на что другое у меня просто нет времени.
Я СТАРАЮСЬ не думать о зрителях слишком много.
МНЕ БОЛЬШЕ НРАВИТСЯ представлять и додумывать, чем увидеть своими глазами. Невозможность увидеть развивает воображение.
ОЧЕНЬ СЛОЖНО снять фильм о любви, после которого не будешь выглядеть дурой.
САМОЕ СЛОЖНОЕ В ПРОФЕССИИ РЕЖИССЕРА? Съемки внутри машины. Ты всегда забываешь, как это непросто, когда пишешь сценарий. А когда наступает день съемок, ты просто не знаешь, как запихнуть в машину эту чертову камеру.
Я НИКОГДА НЕ РАБОТАЛА с чужим сценарием. Даже не знаю, как это делается.
ОТЕЦ НАУЧИЛ МЕНЯ ГЛАВНОМУ: фильм никогда не будет казаться тебе настолько плохим, каким кажется на черновом монтаже.
МНЕ БОЛЬШЕ ПОНРАВИТСЯ, если про мой фильм скажут «отвратительно», чем «нормально».
ИНОГДА тебе просто приходится использовать в своем фильме плохую музыку.
ДЖОННИ КЭШ И ЭЛВИС КОСТЕЛЛО — вот что я слушала в детстве.
ХОРОШЕЕ В НАШЕЙ ЖИЗНИ не вечно. Но даже если хорошие дни заканчиваются, они никуда не уходят. Поддерживая тебя, они остаются в памяти навсегда.
НЕ ТАК ДАВНО я говорила с семнадцатилетней дочерью моей подруги о подростковом сленге. И вот эта милая юная леди объяснила мне, что все ее друзья зовут друг друга не иначе как сучками, шлюхами и телками.
ДО ДВАДЦАТИ я постоянно металась. Рано ушла из дома, поступила в колледж и даже основала фирму по производству одежды. Но в тот момент, когда я сняла свой первый короткий фильм, я поняла, чем должна заниматься на самом деле.
КАРАОКЕ С БИЛЛОМ МЮРРЕЕМ — вот самое запоминающееся событие в моей жизни.
ЧТОБЫ СКАЗАТЬ ЧТО-ТО ВАЖНОЕ, не обязательно быть громким.
НИКОГДА И НИКОМУ не говори, куда едешь отдыхать.
